С 24 февраля 2022 года почти половина опрошенных украинцев выбирают бренды, которые донатят на ВСУ, 40% перестали слушать российскую музыку и смотреть российские фильмы, а 75% — чувствуют гордость за свою страну. Историки называют этот период взрослением украинской нации.
Мы решили взглянуть на патриотизм с научной точки зрения. Вместе с кандидатом биологических наук Петром Черноморцем разбираемся:
- как наука объясняет идеологическую пропасть между нами и россиянами
- почему украинцам приятно смотреть на погибших оккупантов и при чем здесь окситоцин
- на какие биологические потребности опирается патриотизм и почему у каждой нации он разный
- почему единственный шанс россиян почувствовать свободу — тотальный распад рф
Как биология объясняет патриотизм?
Патриотизм — культурная модель, которая накладывается на ряд биологических потребностей. Среди важнейших:
- чувство безопасности
- чувство защищенности
- потребность в принадлежности
Например, представим себе, что с раннего возраста ребенок видит единственный способ безопасности — это когда ты самый сильный. Других способов обеспечить себе безопасность не существует. Нет взаимного уважения и достаточного уровня неравнодушия друг к другу. Нет тех, кто защищает, нет правопорядка и верховенства права.
Но где бы ты ни находился, существует дилемма: с одной стороны, единственный источник безопасности — это сила и власть, с другой — силы и власти никогда не достаточно. Это очень разрывная история для психики. В результате человек начинает искать, как эту боль прикрыть. Культура предлагает решение: «окей, ты ничтожен, но у тебя есть возможность чувствовать себя частью чего-то большого и сильного». И таким пластырем заклеивается эта боль.
Среди украинцев существенно больший процент людей, у которых есть успешный опыт отстаивания собственных интересов не силой, а через справедливость, диалог, поддержку сообщества. И это не только о майданах, но и на уровне личных историй. Для украинцев власть не всесильна, а вполне приземленное явление, с которым можно бороться, договариваться, изменять.
То есть, если я достаточно свободен, то мне достаточно безопасно. Мою безопасность гарантирует не большое сильное государство, а моя личная свобода, сила и предприимчивость. Пока я сам чего-то не сделаю — у меня ничего не будет.
Каждый человек, у которого был именно такой детский опыт, ведет Украину в противоположном от россии направлении.
А в россии наоборот — там с самого раннего возраста ограничивают то, как ты можешь развиваться, самовыражаться и реализовать свои желания. У россиян мощно воспитывается выученная беспомощность по отношению к власти: против нее у тебя нет шансов.
То есть украинцы воюют за свободу, а россияне — за сильное государство. В этом наша главная разница.
Как биология объясняет жестокость войн?
Безопасность и защищенность — две разные биологические потребности. Именно из-за необходимости в защищенности появляется понятие стаи и стайного поведения, а следовательно, понимание того, что существуют другие стаи и враги. Отсюда можно начинать разговор о патриотизме.
История доказала, что среди зверей лучше выживали те детеныши, которые не убегали, а цеплялись за маму. Ведь даже если здесь и сейчас опасно, прожить эту опасность эффективнее с мамой. Защищенность — это когда я знаю, что рядом со мной есть кто-то большой и сильный, кто заступится за меня в случае необходимости.
В тот момент, когда животные становятся стайными, защищенность начинают давать не только мама и папа, а вся стая. Но в то же время у такой группы животных появляется новая опасность — другие стаи. И в этой конкуренции выигрывает стая, максимально жесткая к другой. Поэтому когда речь идет о выживании, наша врожденная мораль перестает действовать по отношению к врагу. В стае у животных снимаются внутренние запреты на насилие над представителями другой стаи. Именно такое поведение сейчас демонстрируют российские оккупанты.
Кстати, наблюдения показывают, что животные отбирают чужое или возвращают свое в разном психологическом состоянии. Забирая чужое, они демонстрируют более тревожное поведение.
Почему нам приятно смотреть на погибших врагов и при чем здесь окситоцин?
Когда у человека высокий уровень тревоги, в качестве компенсации активируются окситоциновые системы. А окситоцин — это про близость. Под действием окситоциновых систем мы начинаем не только больше любить близких — для нас становится важной принадлежность как таковая.
И здесь, с одной стороны, мы стараемся быть ближе к своим, поддерживать только их, а с другой — это приводит к росту агрессии к чужакам. Вот почему нам приятно смотреть на видео с мертвыми оккупантами.
Как объяснить действия международных организаций безопасности?
Наблюдения показывают, что если в стае обезьян появляется слишком агрессивный лидер (этакая обезьяна-психопат), то либо стая его выгонит/убьет, либо он стаю развалит. россия сейчас ставит под угрозу базовые принципы сотрудничества в стае и человечество как таковое, поэтому она становится врагом внутри.
Если рассматривать международные организации — например, ООН — в качестве системы справедливости в рамках человечества как целостной стаи, то они должны признать россию психопатом или примирить нас. Проблема в том, что они смотрят на это как на конфликт между двумя братьями, поэтому избрали путь примирения.
Почему так? Это частично связано с тем, что члены ООН не переживали тревожного опыта, который есть у украинцев во время войны. Соответственно, у них нет высокого пика окситоцина, поэтому тема стайности для них не горячая. У каждого чиновника есть свой набор потребностей и интересов, который не дает ему увидеть угрозу страны-психопата для всего человечества.
В чем опасность и польза патриотизма?
Опасность патриотизма заключается в том, что он опирается на ту же биологическую основу, что фашизм и нацизм. А именно: потребность в безопасности, защищенности, принадлежности, врожденном альтруизме, ощущении силы и способности.
Поэтому есть опасность скатиться к нарушению свободы как высшей ценности. Это может произойти, когда мы начинаем формировать отношение к людям на основе их языка либо вовлеченности в волонтерство или помощь армии. Здесь конфликт может возникать между патриотизмом и личной свободой каждого.
А польза патриотизма в том, что он позволяет создать нацию — сложную целостную систему, позволяющую воевать с врагом. Потому что мир функционирует системами — и одну систему можно побороть только другой системой.
С точки зрения безопасности патриотизм действует как «я забочусь о группе, потому что для меня это вопрос защиты». С точки зрения альтруистических потребностей он действует как «я забочусь о своей группе потому, что у меня есть ресурс и мне его не жалко для других». У каждого есть свои корневые потребности, которые удовлетворяются через патриотизм.
Хотите получать дайджест статей?
Почему единственный шанс россиян на перемены — тотальный распад рф?
Наша психика постоянно оценивает ограничения окружающего мира. Они делятся на две категории:
- ограничения, которые мы не можем преодолеть (например, если удариться мизинцем о стул — будет больно, и это объективное свойство нашего мира)
- ограничения, которые кто-то искусственно сформировал (например, стул нельзя переставить в другое место, даже если он мешает)
Для того чтобы россиянин почувствовал свободу, ему нужно отказаться от своих представлений о том, что в мире можно только принять, а что — возможно изменить.
Эти представления частично составляют российскую идентичность. Однако отказаться от нее сложно, потому что она дает ощущение безопасности. Когда я знаю, к какой стае принадлежу, как нужно выглядеть, как говорить, — это программирует общий принцип работы мозга. И с такой точки зрения у россиян ничтожно малые шансы на изменения без тотального развала россии и российской культуры как таковой.
Хотите получать дайджест статей?
